Дом (Пряслины - 4)   ::   Абрамов Федор Александрович

И когда? Когда уж в руках бумаги об освобождении держал.

Зашел Иван Дмитриевич напоследок в барак проститься со своими товарищами, с которыми три года за проволокой мыкал. А там, в бараке, шпана, уркачи чего-то не поделили, своего шпаненка учат: волосы заживо огнем бреют. И дьявол бы с ним, с проклятым, пускай бы зажарили, одним гадом на земле меньше бы стало: распоследний паскуда во всем лагере был. Так потом писал Анфисе Петровне товарищ Ивана Дмитриевича. Нет, не смейте над человеком издеваться! Ну и сунул один нож Ивану Дмитриевичу под левую лопатку, намертво уложил...

Анфиса Петровна, переступив за порог, долго переводила дух - вся задохлась, пока шла, а потом, когда увидела - Петр и Григорий во все глаза на нее смотрят, сказала:

- Что, ребята, такая ягода стала - не узнать? Лиза, не дожидаясь, что ответят братья, живехонько замахала руками:

- Не говори, не говори чего не надо! Не узнать... Это они не ждали тебя, врасплох - много ли ты по гостям-то ходишь? Не наш брат...

Улыбаясь, всем лицом своим, всем видом своим выказывая радость - она и в самом деле радехонька была: первый человек в Пекашине была для нее Анфиса Петровна, - Лиза подхватила ее под руку, усадила на самое почетное место в избе, а в душе-то, конечно, была согласна с братьями. Голову взмылило, взбелило, как лен на осеннем лугу, располнела, раздалась, ноги как колодки, - что осталось от прежней Анфисы Петровны? Разве что только глаза.