Дом (Пряслины - 4)   ::   Абрамов Федор Александрович

Все такие же черные, властные, председательские глаза, как говаривали иной раз бабы. От чая гостьи все как одна наотрез отказались - только что, мол, дома сидели-наливались, - и Лиза стала угощать их вином: к початой бутылке, из которой отпила с братом, выставила еще "малыша" - всю наличность, какая имелась в доме.

- У-у, праздник-от, праздник-от у нас, бабы! - загудели старухи.

- Вот это встретины дак встретины!

- Ну, здорово жить, гости дорогие! Вот какие вот умники-разумники все у Пряслиных! У нас и на работу и с работы с рылом мокрым идут, земле кланяются, а тут сколько лет с сестрой не виделись - как стеклышки!

В общем, начали гладью - на все лады расхваливали Петра и Григория, а кончили, как это часто и бывает, когда вина мало, гадью: того же Петра да Григория шерстить стали - почему не женаты.

- Да отстаньте вы к лешому! - с ухмылкой ответила за них Фекола - два уха. - Женилка, скажите, еще не выросла.

- Это в тридцать-то шесть лет не выросла? - заохала и замотала головой Маня-коротышка. Нарочно замотала, чтобы масла в огонь подлить. - Да когда же она вырастет-то?

- Ладно, монахи, бывало, до ста жили и не грешили.

- Да пошто не грешили-то? В Пекашине все от монахов, вся порода наша монашья - разве ты не слыхала, Уля?

- А у меня Иван третей раз женился, - сказала Александра Баева. (От нее-то уж Лиза не ожидала таких речей. Неуж вино заговорило?) - Третей раз девку взял. Мама, говорит, те, говорит, были до меня откупорены, а я, говорит, из чужой посуды пить-исть не жалаю...