Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры   ::   Томан Иозеф

Не стыдится ли граф Маньяра такого общества? К чести ли это его душе и достоинству?

— Сократ не стыдился сидеть с нищими, — пытается мальчик переломить материнский гнев.

— Молчи! Сократ был оборванец. Я знаю — он ходил, как бродяга, босой! А ты — сын графа. Молчи, не противоречь! И все это в столь знаменательный день! Вместо того чтобы пристально вопрошать свою совесть и хвалить бога, вместо этого… Ах, ты не любишь меня, Мигель!

Мигель расслышал слезы в голосе матери и побледнел.

— Какие надежды я на тебя возлагала! Мой сын, моя гордость. А ты так унизил меня…

Донья Херонима заплакала.

— Ты уже не любишь меня, Мигель!

— Люблю! — восклицает Мигель, бросаясь к ней в объятия. — Ты знаешь — люблю тебя больше всех! Матушка! Моя матушка! Прости меня! Я больше никогда не поступлю дурно. Только ты не плачь! Только не плачь!

Поток его слов столь стремителен, что мать едва успевает понять их.

— Ты моя сладкая мамочка, правда? Моя роза, мой прекрасный пион… Осуши свои слезы. Ты ведь больше не плачешь? Скажи, скажи, что ты любишь меня! Скорее скажи это!

Мигель страстно целует руки матери, ее лицо, ее шею, и рыдания душат его.

Мать растерянна, она хочет прекратить этот взрыв сыновних ласк — они тревожат ее.

— Ну, хорошо. Хватит. Я люблю тебя. Ты опять мой милый Мигелито.

Затем она выпрямляется и медленно произносит:

— Забота отца — наше имя и состояние. Я же пекусь о боге и о домашнем очаге. Все, что есть у нас, дал нам бог.