Двадцатые годы   ::   Овалов Лев Сергеевич

— Хорош подкуп, если я едва неотобрал у них дом!

— Это мне известно, — говорит Семин. — Но этот подарок я не могу рассматривать иначе как попытку дать тебе взятку.

— А ты полегче, — обрывает его Слава. — Я вот пожалуюсь Шабунину! Как ты со мной разговариваешь?

— А как? — удивляется Семин. — Разве я не обязан выяснить все обстоятельства, связанные с этим Гумилевым?

— Все-таки ты скажи, как попала к тебе эта книжка? — настаивает Слава.

— Изволь, — соглашается Семин. — Проходил мимо вашего общежития, зашел посмотреть, как вы живете, заглянул к тебе, увидел на столе книжку, она меня заинтересовала…

— А какое ты имеешь право брать у меня что-нибудь без спросу?

Впервые за весь разговор Семин снисходительно улыбается.

— Но я же не для себя, а для дела.

— Для какого это дела?

— Распространение контрреволюционной литературы.

— Шутишь?

— Нет. — Семин кладет перед собой лист бумаги. — Давай уточним, при каких обстоятельствах попала к тебе эта книжка.

— Это что — допрос?

— Если хочешь — допрос, дело серьезней, чем ты думаешь, даже досадно, что ты сам не разобрался во вражеских происках.

— В чем же это я не разобрался?

— Отвечай лучше по существу, так мы скорее доберемся до истины.

Слава начинает нервничать, впрочем, он давно уже нервничает, — что за странная и глупая история!

Семин записывает вопрос:

— Значит, тебе эту книжку подарили Федоровы!

— Да.