Двадцатые годы   ::   Овалов Лев Сергеевич

Прикидывали — кого? Я бы хотел заранее знать, на ком вы остановите выбор.

— Да я, Афанасий Петрович…

— Не суетись. Ты — руководитель. Солиднее держись, ты уже не мальчик…

— У меня к вам особое дело, Афанасий Петрович…

— Что еще?

— Да с Франей, Афанасий Петрович, с Вержбловской. Авария.

— Какая еще там авария? Она, кажется, неплохо работает?

— Работает она честно…

— Так чего с ней стряслось?

— Вот то-то, что стряслось… — Слава рассказал Шабунину о признании Франи. — Прямо ума не приложу.

— А от кого?

— Не говорит.

— Ну и пусть не говорит. Значит, не хочет. Значит, нечем хвалиться.

— А как быть?

— Вот я и сам думаю, как быть. Задал ты мне, парень, задачу. В таких делах, брат, я тоже не очень силен. Вот что: рабочий день кончился, пойдем-ка ко мне домой. Кстати, и пообедаешь у меня.

Пропустил вперед Славу, остановился возле Селиверстова.

— Пошел домой, вернусь часа через два, меня не ждите.

Славе еще не приходилось бывать у Шабунина дома. Афанасий Петрович повел его переулком, мимо крохотной типографии уездного исполкома.

— Совсем рядом.

Афанасий Петрович указал на типографию.

Слава не понял.

— Рядом с типографией живем, — пояснил Афанасий Петрович. — Жена у меня здесь работает. Наборщицей.

Слава не знал, что жена у Шабунина работает.

Домишко, в котором жили Шабунины, через дом от типографии, в сенях, как в любой деревенской избе, всякая рухлядь, метлы, ведра, скребки.