Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

- А в баньке на Ручьях зазряобнимались? Забыла? А я тебя невестой своей с каких пор стал называть?

- Что - в шутку-то можно, - опять в сторону сказала Лизка.

- Сперва все в шутку. А вот ежели я тебе не нравлюсь - тогда другой разговор. Ну? Говори прямо. Бей горшок, покуда не поздно.

Лизка не успела ответить, как Егорша воскликнул:

- Эх ты, жало зеленоглазое! Чего тут канитель разводить? Ты войди в мое положение. Мне так и эдак жениться надо. Сколько я еще деда эксплуатировать буду? Ты думаешь, я не вижу, каково ему. Живем, как два бобыля. Жистянка сама знаешь. А вечор я ему говорю: "Как, говорю, дед, посмотришь, ежели я подведу черту под свою холостяцкую жизнь?" Молчит. Насупился. А потом, как я сказал, кто у меня на примете, - расплакался. "Да я, говорит, на такую невесту молиться стану". Ей-богу!

У Лизки дрогнули губы. А глаза заблестели, как первая зелень после дождя.

Егорша и сам расчувствовался:

- Верно, верно, Лиз! Эх, елки-моталки! Я вот в лесу работаю - большие деньги, да? А куда мне с деньгами? Я да дедко - и тот еще от своих рук кормится. Ну и пью. Ну и мотаю, завиваюсь веревочкой. А люди этого не понимают. И, между протчим, твой дорогой братец тоже этого не понимает...

Егорша помолчал.

- Вот так, Лизавета батьковна. Значит - все? Договорились? Порядок в танковых войсках?

- Чего порядок?

- Насчет свадьбы. О чем я толкую с тобой битый час? Первым делом, конечно, надо завести рогатку.

- Корову? - Лизка, словно пробуждаясь ото сна, захлопала глазами.