Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

- Да, корову, - сказал Егорша. - Я-то все думал, Мишка да дедко без меня обмозгуют. Сообразят, почем фунт гребешков. А теперь вижу - ни хрена. В общем, так: в район еду, а вечером приведу корову.

- Будет тебе заливать-то! Ждет там тебя корова.

- Не веришь? Треплется Егорша? Ежели у вас сегодня вечером не будет коровы, ноги моей больше не будет. А ежели я с коровой приду, тогда уж не брыкаться. И на братца своего не кивать. Договорились?

Егорша вдруг притянул ее к себе, влепил поцелуй в губы и рассмеялся своим обычным, легким и беззаботным смехом:

- А я все-таки улучил моментик! Поставил свое клеймо...

2

В жарком безветренном воздухе долго был слышен рокот мотора, и Лизка мысленно отмечала про себя: вот Егорша выезжает на дорогу за деревней, вот он переезжает по бревенчатым мостовинам болото - тра-та-та, а вот он уже едет сосняком - мотоцикл с воем одолевал песок. Потом и вой стих, и на смену ему пришел другой шум - шум жатки.

Михаил жал за молотилкой - близко. Белая рубаха горела на солнце. Бежать? Рассказать все брату? Так и так, мол, Егорша опять пристает...

Из-за сарая вышла Онька - черно-пестрая телка - сеголетыш. Во лбу Оньки звездочка - такая же, как у покойницы Звездони, и как могла не баловать ее Лизка? Все телята днем в поскотине, а эту не прогонишь. Как хвост, волочится за ней. Лизка к колодцу - и она к колодцу. Лизка за травой - и она за травой. А раз даже вечером приперлась к клубу. Встала у крыльца и давай вызывать хозяйку.