Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

Видал, как у меня дело поставлено? - Он брякнул дужками, опуская ведра с водой на лужок, кивнул на чулан, прислушиваясь к песне.

- Райка, что ли, поет? - спросил Михаил.

- Ага. Пойдем, я сейчас ее выкупаю - любо-дорого!

- Валяй, - вяло ответил Михаил.

- Тю, болван! Да ты что - все еще девок боишься?

Егорша схватил ведра, побежал, расплескивая воду. В заулке радугой занялся мокрый лужок, а вскоре и в избе пошла кутерьма: крик, визг, хохот.

Вышел оттуда Егорша, покачиваясь, насквозь мокрый, будто вынырнул из воды, но довольный.

- Досталось маленько, - сказал он, отряхиваясь и звонко шлепая себя по мокрой груди. - Ну да я тоже не остался в долгу. Целое ведро на Раечку вылил.

Они сели на бревно подле сарая с дровами, закурили.

- Когда на Синельгу? - заговорил Егорша. Он терпеть не мог всякою молчанку.

- Скоро.

- Чувак ты все - таки! Говорил - просись в кадру. Ну, ума нету - ишачь с бабами до белых мух.

Егорша повел прищуренным глазом в сторону воротец, остановился на столбе, затем, вытянув шею, цыкнул. Слюна точно попала в цель.

Внезапно сухой жар опалил щеки Михаила: в глубине заулка рядом с домом Федора Капитоновича, за которым был колхозный склад, показалась Варвара. Она шла по красной от вечернего солнца дорожке, и красиво, сполохами переливалось на ней голубое платье с белыми нашивками по подолу.