Единственная   ::   Трифонов Юрий

Остаток пути добежала, придерживая одной рукой шляпу, в другой саквояжик с вещичками и подарками детям. В Челябинске на толкучке купила Светланочке пуховый капор и варежки - Васе.

Дома в столовой под кремовым абажуром дети играли с мамашей и Федей в домино. В центре стола стояла ваза с персиками.

- А нам папа персиков прислал! - крикнула Светлана.

- И лимонов, - добавил Вася.

Утром в Академии Руфина отвела ее в сторону:

- Его вчера исключили из партии. Политбюро подтвердило решение президиума Це-ка-ка. Сделай что-нибудь.

Она даже не стала спрашивать, о ком идет речь: замершим сердцем поняла - о Мартемьяне Никитиче.

- Что же я могу сделать?

- Понимаешь, он же провокатор такой же, как был подослан к Бухарину помнишь, комсомолец Платонов.

- Кто провокатор?

- Да Немов этот, который написал заявление, поговори, это же абсурд партизана, участника Гражданской, кандидата в члены ЦК - из партии. Но мужа своего не проси, ему важно лишить Бухарина опоры в московской организации, тут сюжет продуман, попроси кого-нибудь другого... из ГПУ.

- Хорошо, я попробую

Лекцию записывала, не вникая в смысл, потому что странно сжималось сердце, будто летела на качелях вниз или падала в черную бездонную пропасть.

Но она знала, что качели эти раскачала и к краю пропасти подошла не сама. Ее снова втянули обстоятельства, чужая воля и тот темный зов еды, который всегда ощущала в своей крови.