Форс-мажор   ::   Новоселов Дмитрий

Я копал канаву дотемна, а когда вернулся, мать опять не пустила меня в дом, отправила в погреб за картошкой.

– Набери себе мешок, да мне ведра три. Возьми свеклы, да своей бабе скажи, пускай борщ варит

– У меня нет бабы, – сказал я.

– То-то и оно, – зло сказала мать.

Когда я наконец-то вошел в дом, стол был уже накрыт. Дымилась картошка, яишня, пахло квашеной капустой и копченой курой. Я вымыл руки.

– Будешь? – мать держала в руках бутылку самодельного вина.

– Можно.

Она разлила в пятидесятиграммовые рюмки и убрала в сервант. Рюмка сухого вина – это как раз, чтобы размазать по деснам. Мы выпили каждый по отдельности, без всяких тостов. При этом мать, опрокинув рюмашку, мелко перекрестила рот и пробормотала что-то типа «господи прости». Я вылупился на нее во все глаза потому, что раньше за ней ничего подобного не водилось. Она смутилась. Эта ее секундная слабость повергла меня в еще большее смятение. Но я не торжествовал, просто екнуло под ложечкой. Поднятая рука, пальцы щепоткой. Обыкновенная деревенская старушка. Морщины, глубокие складки между бровями.

Но все это длилось всего лишь мгновение. Она быстро оправилась

– Ну, что случилось? – в ее голосе звенел металл.

– Ты Игоря Угланова помнишь? – спросил я. – Мы как-то, еще в институте приезжали на рыбалку.

– Конечно. Это твой лучший друг.

– Кто тебе сказал? – удивился я.

– Он и сказал, – она с презрением посмотрела на меня.