И не было лучше брата   ::   Ибрагимбеков Максуд

Он кончил читать второй бейт и сказал, чтобы Джалил-муаллим перевернулся на спину, голос у него был приятный, читал он стихи нараспев, с выражением и чувством.

- Спасибо, - сказал Джалил-муаллим, - спасибо, Гусейн, второй бейт меня расстроил, чуть не заплакал я, первый бейт тоже прекрасный, но второй бейт это жемчужина бесценная, это стих, в котором весь мир, как в одном зеркале, отражается. Физули - величайший из поэтов!

- Эх! - сокрушенно сказал Гусейн. - Кого я могу из сегодняшних поэтов с ним рядом поставить?! Никого. Я ничего не говорю, хорошие поэты изредка попадаются. Великих нет...

Купанье вступило в завершающую фазу, Гусейн намылил ему

голову.

- Слушай, - сказал Гусейн. - Вчера один парень сюда приходил, из Москвы в Баку приехал, за него Джумшуд просил, говорит, друг мой этот москвич, ты сделай ему уважение ради меня, покажи, что такое настоящая бакинская баня. О чем я говорил? Так вот этот парень рассказывал, что был он недавно в Финляндии и Швеции, говорит: там бани деревянные, с парной. Люди купаются, потом парятся, ну, в общем, как у нас в молоканской бане, только там деревянная, а у нас каменная, а дальше совсем по-другому: все выбегают из парной прямо на снег и бросаются в ледяную воду. Слышишь? Парень такой серьезный - на вруна не похож. Опять же Джумшуд за него поручился. Говорит, сам купался, сам бросался. Что ты об этом думаешь?

- Что я об этом могу думать? Мало ли сумасшедших на свете? А может, и врет, в конце концов, кто такой Джумшуд, всего десять лет назад приехал в Баку из Асамана, а я еще ни одного асаманца приличного человека не знаю. Так что и друзья у него представляю какие.