Имя его неизвестно   ::   Автомонов Павло Федорович

Карточки висели и по одной, и группами, словно на витрине у фотографа. Орися показала Василию своих братьев – Степана и Петра. Степан на Ленинградском фронте, а от Петра успели получить письмо за те две недели, когда тут были советские войска. Орися показала и письмо.

– Полевая почта нашего Воронежского фронта! – обрадовался Василий. – Орися… – нерешительно начал он погодя.

– Что?

– Ты говорила, чтобы я выл по-волчьи… Так надо… Я надумал вот что: буду изображать из себя легкомысленного, беззаботного сынка колониста, которому отец с матерью постоянно втемяшивали в голову: когда придут арийиы, он-де станет властителем над нашими людьми. Ты видела, какой это был тип? А таких, как он, немало. С таких и спросу меньше. За ними не так следят гестаповцы… Надо, чтобы ты была…

Глаза у нее стали большими, гневными.

– Была моей возлюбленной… Я люблю тебя и буду любить да самой смерти… Но перед людьми, перед комендантом надо… Тогда за тобой перестанут охотиться, чтобы увезти в Германию… – говорил он, волнуясь.

– Лучше я в Вороклу брошусь, а такай не буду! Нет! – выкрикнула девушка. – А про людей ты подумал? Что Галя, Катя, Марина, все наши девушки что скажут, когда увидят меня с переводчиком коменданта? Что? Молчишь? – И она заплакала горькими слезами.

Что ответить Орисе? Как утешить? Рискуя жизнью, она не побоялась прятать Василия на погребне, не страшилась пойти с ним в лес за радиостанцией, а теперь боится… своих людей, а не врагов, не фашистов.