JК
Космонавты живут на земле :: Семенихин Геннадий Александрович
Страница: 452 из 485Муций Сцевола по сравнению с ним ноль без палочки.
– Да, осложняется дело, – пробормотал Рындин и погрузился в долгое молчание.
Дробышев терпеливо ждал, зная, что старый друг призвал сейчас на помощь всю свою память. И не ошибся.
– Вспомнил! – негромко воскликнул Рындин. – Агроном вышел из моего подчинения в феврале сорок третьего. Тогда отобрали самых стойких, в том числе и его, для работы в гестапо и горловской командатуре. Дальше мы с ним связь потеряли… Кажется, был слушок, что в тех местах перед самым своим уходом гитлеровцы расстреляли группу русских и украинцев, сотрудничавших с ними. Был ли в их числе Павел Костров, не знаю. Остался ли он честным советским человеком, нашим подпольщиком, или стал предателем, как утверждает эта бумага, тоже не знаю.
– Но ведь ниточка уже протянулась, Егор, – обрадованно прервал полковника Дробышев.
Рындин вмиг сбросил задумчивость:
– Что такое? Ниточка? К черту ниточку! Мне канат нужен! Канат, понимаешь? Иначе Рындин не привык работать. А теперь спать. Утро вечера мудренее.
Вскоре они затушили свет.
Двое суток прожил майор Дробышев на квартире у своего старого друга. Полковник ни разу за это время не пригласил его к себе в управление, не обратился с каким-либо вопросом, хотя бы отдаленно связанным с делом, по которому приехал майор. Чтобы Ивану Михайловичу не было скучно, нашел для него и занятия и развлечения.
– Да, осложняется дело, – пробормотал Рындин и погрузился в долгое молчание.
Дробышев терпеливо ждал, зная, что старый друг призвал сейчас на помощь всю свою память. И не ошибся.
– Вспомнил! – негромко воскликнул Рындин. – Агроном вышел из моего подчинения в феврале сорок третьего. Тогда отобрали самых стойких, в том числе и его, для работы в гестапо и горловской командатуре. Дальше мы с ним связь потеряли… Кажется, был слушок, что в тех местах перед самым своим уходом гитлеровцы расстреляли группу русских и украинцев, сотрудничавших с ними. Был ли в их числе Павел Костров, не знаю. Остался ли он честным советским человеком, нашим подпольщиком, или стал предателем, как утверждает эта бумага, тоже не знаю.
– Но ведь ниточка уже протянулась, Егор, – обрадованно прервал полковника Дробышев.
Рындин вмиг сбросил задумчивость:
– Что такое? Ниточка? К черту ниточку! Мне канат нужен! Канат, понимаешь? Иначе Рындин не привык работать. А теперь спать. Утро вечера мудренее.
Вскоре они затушили свет.
Двое суток прожил майор Дробышев на квартире у своего старого друга. Полковник ни разу за это время не пригласил его к себе в управление, не обратился с каким-либо вопросом, хотя бы отдаленно связанным с делом, по которому приехал майор. Чтобы Ивану Михайловичу не было скучно, нашел для него и занятия и развлечения.