Крошка Цахес, по прозванию Циннобер   ::   Гофман Эрнст Теодор Амадей

В

непроглядной тьме мой возница сбился с настоящей удобной дороги и нечаянно

выехал на шоссе. Несмотря на то что жестокие толчки бросали меня из

стороны в сторону и покрытая шишками голова моя была весьма схожа с мешком

грецких орехов, я пробудился от глубокого сна не раньше, чем когда ужасный

толчок выбросил меня из кареты на жесткую землю. Солнце ярко светило мне в

лицо, а за шлагбаумом, что был прямо передо мною, я увидел высокие башни

большого города. Возница горько сетовал, что о большой камень, лежавший

посреди дороги, разбилось не только дышло, но и заднее колесо кареты, и,

казалось, весьма мало, а то и вовсе не печалился обо мне. Я, как и

подобает мудрецу, сдержал свой гнев и лишь с кротостью крикнул парню, что

он, проклятый бездельник, мог бы взять в толк, что Птоломей Филадельфус,

прославленнейший ученый своего времени, сидит на задн…, и оставить дышло

дышлом, а колесо колесом. Тебе, любезный Руфин, известно, какой властью

над человеческими сердцами я обладаю. И вот возница во мгновение ока

перестал сетовать и с помощью шоссейного сборщика, перед домиком которого

стряслась беда, поставил меня на ноги. По счастью, я нигде особенно не

зашибся и был в силах тихонечко побрести дальше, меж тем как возница с

трудом тащил за мной поломанную карету.