Крошка Цахес, по прозванию Циннобер   ::   Гофман Эрнст Теодор Амадей

Другие же повытаскивали

трубки из карманов и приладили к ним снизу маленькие, средние, а то и

весьма большие диковинной формы головки и с немалой ловкостью, поддувая

сверху в тоненькую, все более сужающуюся на конце трубку, пускали искусные

клубы дыма. Некоторые держали в руках широкие сверкающие мечи, словно шли

навстречу неприятелю; у иных были пристегнуты пряжками к спине или

навешаны по бокам маленькие кожаные и жестяные коробочки.

Вообрази себе, любезный Руфин, как я, стремясь обогатить свои познания

прилежным наблюдением всякого нового для меня феномена, остановился и

вперил взор свой в этих странных людей. Тут они окружили меня, крича во

все горло: «Филистер, филистер!» — и разразились ужаснейшим смехом. Это

меня раздосадовало. Ибо, дражайший Руфин, может ли быть для великого

ученого что-либо обиднее, чем сопричисление к народу, который за несколько

тысяч лет перед тем был побит ослиной челюстью? Я взял себя в руки и с

присущим мне достоинством громко объявил собравшемуся вокруг меня

странному люду, что я, следует надеяться, нахожусь в цивилизованном

государстве и потому обращусь в полицию и в суд, дабы отплатить за

нанесенную мне обиду. Тут все они подняли рев; к тому же и те, что доселе

еще не дымили, повытаскивали из карманов назначенные для того машины, и

все принялись пускать мне в лицо густые клубы дыма, который, как я только

теперь приметил, вонял совсем невыносимо и оглушал мои чувства.