Крошка Доррит (Книга 2)   ::   Диккенс Чарльз

Ты, Эми, - кхм - ты и только ты постоянно напоминаешь мне об этом обстоятельстве, пусть даже и без слов.

Она положила руку на его рукав. Только положила руку - больше ничего. Эта дрожащая рука говорила достаточно красноречиво: "Подумай обо мне, о том, как я трудилась, какую тяжесть забот несла на себе!" Но с губ ее не слетело ни единого слова.

И все же был в ее прикосновении укор, должно быть, неосознанный ею, иначе она убрала бы руку. Старик принялся оправдываться, раздраженно, сбивчиво, сердито.

- Я столько лет прожил там. Я был - кха - признанным главою общины. Я кха - добился того, что все любили и уважали тебя, Эми. - Я - кха-кхм сумел создать положение своей семье. Я заслужил награду. И я требую награды. Я прошу: вычеркнем эти годы из памяти, станем жить так, будто их не было. Разве это слишком много? Скажи, разве это слишком много?

Он ни разу не взглянул на нее, нанизывая эти бессвязные фразы; все его жесты и возгласы были словно обращены в пустоту.

- Я так страдал. Никто не знает, сколько мне пришлось выстрадать - кха - да, никто, кроме меня самого! И если я сумел забыть, если я сумел вытравить в себе следы перенесенных мук и войти в свет - кха - безупречным и ничем не запятнанным джентльменом - так неужели я слишком многого требую повторяю, неужели я слишком многого требую, если хочу, чтобы мои дети - кхм - последовали моему примеру и навсегда вычеркнули из памяти эти злополучные годы?

При всем своем волнении он, однако же, ни разу не дал себе повысить голос, из страха, как бы не услышал камердинер.