Кровавая шутка   ::   Алейхем Шолом

Чокаясь, смеясь, болтая без умолку, они веселились, жадно впитывая атмосферу свободы, только открывшейся перед ними.

То была компания товарищей, только что выпущенных из гимназии. Они праздновали окончание томительного гимназического курса и последнюю встречу перед тем, как разбрестись по университетам. Кто знает, придётся ли ещё встретиться когда-либо?

Прощальные тосты были часты и обильны. Юные лица раскраснелись, глаза потускнели, лбы покрылись потом.

- Ещё вина!

- Шампанского!

"Uuvenes dum summus" - в десятый раз затянул весёлый брюнет с розовыми щеками и живым взглядом...

И хор молодых голосов, нестройный, но звонкий, но звонкий подхватил:

Post jucundam juventutem,

Post molestan senectutem

Nos habebit humus1.

- Эй, Гершка, чего нос на квинту повесил? - обратился запевала к юноше, сидевшему одиноко в стороне, с опущенной головой.

- Оставь его, Гриша, - отозвался один из товарищей, - он уже готов! Лизнул здорово!

- Ты глуп! - отвечал Гриша. - Гершка не может быть пьян. Он принадлежит к нации трезвенников.

Гриша подошёл к Гершке и щёлкнул его по лбу. Тот поднял голову. В лице его не было ничего типичного для семита. Гриша гораздо более походил на еврея. Даже носом с горбинкой, этим наиболее ярким признаком семита, природа наделила русского Гришу, оставив еврею Гершке только глубокий, полный затаённой "еврейской скорби" взгляд...

- Что с тобой, Гершка?

Гриша подсел к товарищу и, наклонившись, участливо заглянул в его глаза.