Люди сороковых годов   ::   Писемский Алексей

Но вряд ли все эти стоны и рыдания ее не были устроены нарочно, только для одного барина; потому что, когда Павел нагнал ее и сказал ей: "Ты скажи же мне, как егерь-то придет!" - "Слушаю, батюшка, слушаю", - отвечала она ему совершенно покойно.

Егеря, впрочем, когда тот пришел, Павел сейчас же сам узнал по патронташу, повешенному через плечо, и по ружью в руке.

- Ты на медведя пришел? - спросил он его с любопытствующим лицом.

- Да-с, - отвечал тот, глядя на него с улыбкою.

- Папаша, егерь! - закричал Павел.

Полковник тоже вышел на крыльцо.

- Здравствуй, Яков, - проговорил он.

- Что, батюшка, и у вас сосед-то наш любезный понадурил? - отвечал тот, вежливо снимая перед ним шапку.

- Да, а все народец наш проклятый: не взглянут день-деньской на скотину.

- Не усмотришь тоже за ним, окаянным, - произнес Сафоныч.

- А ты убивал когда-нибудь медведей-то? - приставал к нему Павел.

- Как же-с! Третьего года такого медведища уложил матерого, что и боже упаси!

- Я, папаша, пойду с ним сидеть на медведя, - сказал Павел почти повелительным голосом отцу.

- Ты? - повторил тот, покраснев слегка в лице. - Эй, Кирьян! - крикнул он проходившему мимо приказчику.

Кирьян подошел.

- Возьми ты Павла Михайлыча ружье, запри его к себе в клеть и принеси мне ключ. Вот как ты будешь сидеть на медведя! - прибавил он сыну.

Кирьян сейчас же пошел исполнять приказание барина. Павел надулся.