Страница:
72 из 209
И стоя сейчас у его постели, всматриваясь в посеревшее лицо и прислушиваясь к неровному дыханию, он думал лишь об одном: «Боже милосердный! Неужели отец будет играть до последнего своего вздоха!»
– В тысяча девятьсот третьем году, – заговорил отец, не открывая глаз – при расставании в Одессе Израиль дал мне восемнадцать рублей и сказал: «Ты ни на что не годен, с чем тебя и поздравляю. Послушайся моего совета: всегда и во всем полагайся на женщин. Америка в этом отношении не исключение – женщины там такие же идиотки, как и повсюду, и они будут содержать тебя». Он не пожал мне руки, и я уехал. А ведь он, несмотря ни на что, должен бы пожать мне руку, ведь правда, Ной?
Его голос внезапно упал до еле внятного шепота и уже не вызывал у Ноя мысль о спектакле.
– Ной…
– Да, отец?
– А ты не думаешь, что он должен был пожать мне руку?
– Думаю, отец.
– Ной…
– Да, отец?
– Пожми мне руку, Ной.
Поколебавшись, Ной наклонился и взял сухую широкую руку отца. Кожа на ней шелушилась, ногти, обычно так тщательно наманикюренные, успели отрасти и были обкусаны; под ними чернели каемки грязи. Ной почувствовал слабое, беспокойное пожатие его пальцев.
– Ну, хорошо, хорошо… – вдруг проворчал Джекоб и отдернул руку, словно под влиянием какой-то неожиданно возникшей мысли. – Хорошо, довольно. – Он вздохнул и уставился в потолок.
– Ной…
– Да.
– У тебя есть карандаш и бумага?
– Есть.
– Пиши, я буду диктовать…
Ной сел за стол и взял лист тонкой белой бумаги с изображением гостиницы «Вид на море», окруженной просторными лужайками и высокими деревьями.
|< Пред. 70 71 72 73 74 След. >|