Московский полет   ::   Тополь Эдуард

Он просто не может принять его в таком виде, ведь по вечерам в Барвихе, райском правительственном дачном поселке под Москвой, он показывает каждый новый советский фильм своему тестю — члену Политбюро Кириленко и его закадычному другу Леониду Брежневу. Именно по этим фильмам Политбюро судит о жизни советского народа. И когда им показывают, как хорошо, как замечательно живут советские люди под их мудрым руководством, как энергично и самозабвенно мы строим коммунизм, — авторы таких фильмов, директора киностудий и сам министр кинематографии получают премии и правительственные награды. Но если показать Брежневу, Черненко, Кириленко, Андропову, Романову, Гришину и остальной партийной хунте, что под их «мудрым» руководством страна спивается, голодает, дерется, насилует жен и природу, не верит ни в какой коммунизм и от безысходности всеобщего вранья вокруг снова пьет, дерется и вырождается… — что будет за это министру кинематографии? Так не лучше ли ему самому запретить очередной «очернительный фильм» — и черт с ними, с деньгами, которые на этот фильм потрачены? Эти деньги можно взыскать с киностудии, которая недобдела, не пресекла, не остановила зарвавшегося режиссера.

За семнадцать лет своего министерствования Павлаш отправил в небытие 120 художественных фильмов — и каждый стоимостью в полмиллиона рублей. А про мой сказал:

— В этом фильме нужно сократить все — включая титры…

— Извините, — мягко начал Стас Межевой, главный редактор сектора художественных фильмов. — Мне кажется, если мы дадим им возможность кое-что переснять и озвучить, чтобы несколько переставить акценты… — и тут же умолк под бычьим взглядом Павлаша.