Москва слезам не верит   ::   Мордовцев Даниил Лукич

Пальчиков поторопился объяснить:

— Отроковицы с пожариево переполоху выбежали из города мало не в чем мать родила и простоволосы. А ноне заря маленько сиверка, дак ево милость, князь Данило Игнатович, жалеючи отроковиц, велел мне укрыть их кафтанами, и строго-настрого указал бережно отвести их к матерям и как зеницу ока беречь, чтоб им какова дурна не учинилась.

— Ишь и зверь, а детей пожалел, — подавленным голосом проговорил Лазорев.

Оня подняла голову с колен отца и протянула умоляющие руки к своему милому.

Оникиев благословил любящихся. Душу раздирал звон цепей, когда нареченный жених обнимал свою невесту пред вечной разлукой.



XIV. ХЛЫНОВСКАЯ КАССАНДРА

Пасмурное утро застало Хлынов еще тлеющим, подобно тлевшей когда-то Трое — «священному Илиону». Дальнейшее распространение пожара удалось остановить.

Начались сборы «больших людей»: купечества, духовенства, правящих сословий и всего зажиточного населения Хлынова, горькие их сборы в далекий, неведомый путь... «Меньшие люди» оставлены были с их животами на пепелищах севернорусской Трои.

«1 сентября, — говорит летописец, — воеводы развели Хлынов». Как некогда Агамемнон, Одиссей и другие вожди данаев «развели» Трою... Кассандру Агамемнон увел в плен в свои Микены — хлыновскую Кассандру, Оню, увел князь Данила Щенятев пленницею в Москву...