На берегах Альбунея   ::   Шаховская Людмила Дмитриевна

Нумитор склонился и осмотрел Лавза; его голова была не тронута врагами, имела лишь незначительные синяки и ссадины, происшедшие, несомненно, от других причин, гораздо раньше того времени, когда его убивали, но его юношеское, полное лицо, загорелое от солнца и ветра, стало белым и сильно исхудало, что отчасти навело Нумитора на мысль о его долгом голоде или скудном питании какою-нибудь непривычною пищей, вроде невареных зерен, в заточении, без солнца, только огорченный царь предположил, что его сын не добровольно сидел в яме, спрятавшись, а дядя долго томил его так, не решая в своей пьяной голове, мучительно или быстро убить его.

Он еще свеж, стало быть, убит не дальше вчерашнего дня; вернись Нумитор домой с марсами и сабинцами на сутки раньше, он мог бы защитить хоть этого одного сына от беспощадной руки губителя.

Таций и Квирин торопили его домой, но он, вопреки им, провел целый день на Неморенском озере у Нессо, свернув к жрецу Цинтии, которого недавно видел, потом посетил жреца Януса на Яникульском холме, уже в пределах земель рамнов, долго плакал на берегу Альбунея против острова, где погребен его отец, перебрался в эти заповедные дебри с Эгерием, выбрал ему там место для поселения, помогал сообща со всею свитой строить ему хижину, обещая прислать к нему Перенну и несколько человек в слуги.

Нумитор занимался всеми этими посторонними делами в те минуты, когда любимая им жена отчаянно звала его на помощь, когда дети испускали дух, Лавз томился голодом в надежде на возвращение отца.

Такие мысли сводили его с ума.