Непобежденные   ::   Фолкнер Уильям

Но подъехавший не следил за его рукой; только скользнул по каждому из нас глазами, сидя на своей лошади и обе руки положив на переднюю луку седла.

-- Не возражаете, я слезу обогреюсь? -- сказал он.

-- Не возражаем, -- сказал дядя Бак.

Тот спешился. Но лошадь не привязал. Присел напротив нас, держа ее в поводу.

-- Ринго, дай гостю мяса, -- сказал дядя Бак.

Но тот не взял протянутого; сказал, что поел уже. Он сидел неподвижно на бревне, составив вместе ножки в сапожках, слегка оттопырив локти и уперев руки в колени; а руки эти маленькие, как у женщины, и вплоть до ногтей поросли шерстью, негустыми черными волосками. И смотрит не на нас, а неясно куда.

-- Я из Мемфиса еду, -- произнес он. -- Не скажете, до Алабамы далеко отсюда?

Дядя Бак сказал ему, тоже сидя неподвижно, с поросячьим ребрышком в левой руке, а правую держа по-прежнему под курткой:

-- А вы в Алабаму путь держите?

-- Да, -- ответил тот дяде Баку. -- Человека одного разыскиваю. (Теперь я поймал на себе его взгляд из-под шляпы.) По фамилии Грамби. Вы, здешние, о нем тоже, возможно, слыхали.

-- Да, -- сказал дядя Бак. -- Слыхали.

-- То-то, -- сказал чужак. Усмехнулся; в иссиня-черной бороде мелькнули зубы, белые, как рис. -- Тогда мне можно не таиться с моим делом. -- Он перевел глаза на дядю Бака. -- Я живу в Теннесси. Грамби со своей бандой убил у меня негра и угнал лошадей. Я еду за моими лошадьми. А заодно не прочь буду и Грамби прихлопнуть.

-- Ясно, понятно, -- сказал дядя Бак. -- И думаете найти его в Алабаме?

-- Да. Я дознался, что он теперь едет туда.