Обойденные   ::   Лесков Николай Семенович

- Да что же ты хочешь сказать? - нетерпеливо спросил Долинский, отирая выступавший у него на лбу холодный пот.

- А то, мой милый, что... не обращай ты внимания, если тебе когда-нибудь кажется, что я будто стала холодна, что я скучаю... Мне все стало очень тяжело; не могу я быть и для тебя всегда такою, какою была. И для любви тоже силы нужны.

- Да что же с тобой такое?

- Дурно.

- Господи! Что же такое? Что?

- Давно дурно.

- Чего ж ты молчала?

- Это все равно.

- Как, все равно?

- Ничто мне не поможет.

- Ты себе сочиняешь,- сказал, вскочив, Долинский.

Даша молчала.

- Иди, ложись спать и дай мне уснуть, - сказала она через минуту.

Долинский в раздумье сел у ее ног.

- Ложись тут и спи,- сказала опять Даша, указывая на место у своих ног.

По дрожащим и жарким губам Долинского, которыми он прикоснулся к руке Даши, она догадалась, что он расстроен до слез, и сказала:

- Пожалуйста, пусть будет очень тихо, мне хочется крепко уснуть.

Глава четвертая

ПРИГОВОР

Утром Долинский осторожно вышел из комнаты и отправился к доктору.

В двенадцать часов явился доктор и, долгонько посидев у Даши, вошел в комнату Нестора Игнатьевича, написал рецепт и уехал, а Даша повеселела как будто.

- Ну, чего ты так раскис! - говорила она Долинскому.- Все хорошо, я сама напрасно перепугалась. Поживем еще, поцарствуем.

Долинский только руки ее целовал. Он хотел надеяться и не смел верить.

- Ну, ну, полно же. А ты вот что сделай для меня.