JК
Бриллиантовый крест медвежатника :: Сухов Евгений
Страница: 59 из 64Потом он получил удар ногой в живот, еще один, еще. Купчина, верно, вошел в раж, и удары сыпались один за другим.
«А ведь он забьет меня насмерть», — с ужасом подумалось Бадретдину.
После очередного удара хозяина лавки, изловчившись, он схватил его ногу и резко дернул на себя. Через мгновение послышался глухой звук, будто городошной битой ударили по железу, и долгий, невероятно долгий выдох. А затем наступила тишина.
Бадретдин приподнялся, нащупал в кармане огарок свечи, зажег. Огромный хозяин лавки лежал на полу возле несгораемого шкафа, и в его застывших глазах плясали крохотные огоньки от свечи в руках Шакирова. Из правого виска лавочника сочилась кровь, образуя ручейки, растекавшиеся по полу.
— Эко ты его приложил, — услышал Бадретдин знакомый голос. — Ладно, ступай отседова, дальше мы сами как-нибудь управимся.
Бадретдин оторвал взор от мертвяка и посмотрел на двух фартовых, неслышно вошедших в лавку.
— Итэ он сам башкой об жилесный ящик упал, — непослушными губами промолвил Бадретдин.
— Оправдываться перед легавыми будешь, — хмыкнул на это фартовый. — Ступай отседова, говорю.
Бадретдин послушно вышел из лавки. До рассвета оставалось совсем немного, и на небе уже виднелись свинцовые облака, предвещавшие неласковое хмурое утро. Неладно было и где-то внутри Бадретдина, и ему вдруг показалось, что мир стал каким-то другим, а может, другим стал он сам.
«А ведь он забьет меня насмерть», — с ужасом подумалось Бадретдину.
После очередного удара хозяина лавки, изловчившись, он схватил его ногу и резко дернул на себя. Через мгновение послышался глухой звук, будто городошной битой ударили по железу, и долгий, невероятно долгий выдох. А затем наступила тишина.
Бадретдин приподнялся, нащупал в кармане огарок свечи, зажег. Огромный хозяин лавки лежал на полу возле несгораемого шкафа, и в его застывших глазах плясали крохотные огоньки от свечи в руках Шакирова. Из правого виска лавочника сочилась кровь, образуя ручейки, растекавшиеся по полу.
— Эко ты его приложил, — услышал Бадретдин знакомый голос. — Ладно, ступай отседова, дальше мы сами как-нибудь управимся.
Бадретдин оторвал взор от мертвяка и посмотрел на двух фартовых, неслышно вошедших в лавку.
— Итэ он сам башкой об жилесный ящик упал, — непослушными губами промолвил Бадретдин.
— Оправдываться перед легавыми будешь, — хмыкнул на это фартовый. — Ступай отседова, говорю.
Бадретдин послушно вышел из лавки. До рассвета оставалось совсем немного, и на небе уже виднелись свинцовые облака, предвещавшие неласковое хмурое утро. Неладно было и где-то внутри Бадретдина, и ему вдруг показалось, что мир стал каким-то другим, а может, другим стал он сам.