Островитяне   ::   Лесков Николай Семенович

С каждым лестным отзывом Фридриха Фридриховича, с каждой его похвалой русской талантливости лицо художника подергивалось и становилось нетерпеливее. Но этой войны Истомина с Шульцем не замечал никто, кроме Иды Ивановны, глаза которой немножко смеялись, глядя на зятя, да еще кроме Мани, все лицо которой выражало тихую досаду.

Гости поотошли в сторону от своих обыкновенных тем и говорили о музыке или собственно бог знает о чем говорили.

Собственная особа Фридриха Фридриховича все больше увлекалась артистическим патриотизмом: он сорвался с петель, и уж немножко хлестаковствовал:

- Самойлов... - говорил он. - Я с ним тоже знаком, но это... так вам сказать, он не простец: он этакий волк с клычком; Ришелье этакой; ну а Петров, - продолжал Щульц, придавая особенную теплоту, и мягкость своему голосу, - это наш брат простопор; это душа! Я, бывало, говорю ему в Коломягах летом: "Ну что, брат Осип Афанасьич?" - "Так, говорит, все, брат Шульц, помаленьку". - "Спой", прошу, - ну, другой раз споет, а другой раз говорит: "Сам себе спой". Простопор!

Слушая Фридриха Фридриховича, гости, ожидавшие ужина, так и решились держаться артистических вопросов.

Кто-то начал рассказывать, что Леонова "тоже воспевает", а кто-то другой заметил, что надо говорить не "воспевает", а "поят"; еще кто-то вмешался, что даже и не "поят", а "спаивают", и, наконец, уж вышло, что никто ничего не мог разобрать. Опять потребовалось посредство Фридриха Фридриховича, который долго разъяснял разницу понятий, выражаемых словами: "пить", "петь", "паять", "воспевать" и "спаивать".