Отныне и вовек   ::   Джонс Джеймс

– Не немцы, а японцы, – поправилаЖоржетта. – Япошки, понимаешь? Мелочь желтопузая! Напали без предупреждения, трусы несчастные! А для отвода глаз послали своих людей в Вашингтон, и те там в это время пищали: мы, мол, за мир!

– … Я пережил огромный душевный подъем, глядя, с каким мужеством переносят страдания эти ребята , – говорило радио. – То, что я увидел, еще больше укрепило и углубило мое доверие к государственному строю, существующему в нашей стране, ибо этот строй рождает подобных героев не десятками и даже не сотнями, а тысячами, и я жалею лишь о том, что не могу провести по палатам госпиталя всех граждан США, чтобы каждый американец собственными глазами увидел то, что довелось увидеть мне …

– Это что, Уэбли Эдвардс? – всхлипнув, спросил Пруит.

– Вроде он, – сказала Альма.

– Он, конечно, – подтвердила Жоржетта. – Это его голос.

– Отличный мужик. – Пруит одним глотком опрокинул фужер и снова его наполнил. – Просто отличный !

– Ты бы не пил так много, – робко сказала Альма. – Еще ведь очень рано.

– Рано? – переспросил Пруит. – Ах, рано! Чтоб они сдохли, немчура проклятая! Какая, к черту, разница? – выкрикнул он и запнулся. – Напьюсь, ну и что? Вернуться-то я не могу. А раз так, какая разница? Давайте лучше все напьемся… Ох ты, господи, – он помотал головой. – Будь они прокляты, сволочи!

– … Естественно, пока трудно установить весь объем понесенных нами потерь, и мы узнаем это только через некоторое время.