Отныне и вовек   ::   Джонс Джеймс

Генерал Шорт объявил, что в связи с чрезвычайностью ситуации и в целях более полной координации деятельности различных учреждений на территории Гавайских островов вводится военное положение …

– Я чего скажу. – Пруит всхлипнул и снова налил себе виски. – Никто меня в убийстве не подозревает и не разыскивает.

– Что? – изумилась Альма.

– Это убийство вообще никого не волнует. Тербер мне так и сказал, а он врать не будет.

– Тогда ты, конечно, можешь вернуться, – сказала Альма. – А то, что ты был в самоволке? За это тебя не посадят?

– То-то и оно. Вернуться я все равно не могу. Потому что, если вернусь, – это тюрьма, а в тюрьму я больше ни ногой, поняла? Если вернусь, меня отдадут под трибунал. Может, под дисциплинарный, а может, и под специальный. А я в тюрьму не сяду. Никогда! Поняла?

– Да. Если бы не это, ты бы, конечно, вернулся, – сказала Альма. – Но от тюрьмы тебе никуда не уйти. А в тюрьме ты ничем армии не поможешь.

Она положила руку ему на плечо:

– Пру, не надо столько пить, пожалуйста. Дай мне бутылку.

– Пошла ты к черту! – Он сбросил ее руку. – Сейчас как врежу! Пошла вон! Отстань от меня, не приставай! – Он снова налил себе полный фужер и с вызовом уставился на нее.

Ни Альма, ни Жоржетта больше не говорили ему ни слова и не пытались остановить. Он глядел на них красными, воспаленными глазами, и, скажи сейчас кто-нибудь, что у него глаза убийцы, это не было бы преувеличением.