Отныне и вовек   ::   Джонс Джеймс

– Хотят упечь меня в свою вонючую тюрьму? Очень хорошо – не вернусь никогда ! – свирепо заявил он. – И никто со мной ничего не сделает!

На это они ему тоже ничего не сказали. Так и сидели втроем и молча слушали радио, пока голод не погнал девушек на кухню – никто из них до сих пор не завтракал. Пруит прикончил бутылку и взялся за следующую. Он не желал ради какого-то завтрака отходить от радио. Они принесли ему поесть, но он отказался. Сидел перед приемником, глушил виски большими коктейльными фужерами и плакал. Ничто не могло стронуть его с места.

– … Наши ребята дорогой ценой заплатили за урок, которым стал для Америки этот день , – говорило радио. – Но они расплатились сполна, честно, без страха и не жалуясь, что цена слишком высока. Ребята, нанявшиеся на службу в армию и флот, чтобы, когда понадобится, пойти за нас в бой и отдать свою жизнь, сегодня целиком и полностью оправдали возложенное на них доверие и доказали свое право на то уважение, которое мы к ним испытывали и испытываем …

– А я проспал, – глухо пробормотал Пруит. – Спал как убитый. Даже не проснулся.

Они надеялись, что он напьется до бесчувствия и заснет: тогда они уложили бы его в постель. Прорывавшееся в нем бешенство пугало их, и им было не по себе даже от того, что они сидят с ним в одной комнате. Но он не напился до бесчувствия и не заснул. Бывает состояние, когда стоит лишь преодолеть какой-то рубеж, и потом можешь пить бесконечно и не пьянеешь, а только больше бесишься. По-видимому, он был сейчас именно в таком состоянии.