Овцебык   ::   Лесков Николай Семенович

- Как проститься?

- Не знаешь, как прощаются?

- Куда ж это ты собрался?

- Пойду, братцы, далеко.

Челновский встал и зажег свечу. Василий Петрович сидел, и на лице его выражалось спокойствие и даже счастье.

- Дай-ка мне на тебя посмотреть, - сказал Челновский.

- Посмотри, посмотри, - отвечал Овцебык, улыбаясь своей нескладной улыбкой.

- Что же твой дворник делает?

- Сено и овес продает.

- Потолковали с ним про неправды бессудные, про обиды безмерные?

- Потолковали.

- Что ж, это он, что ли, тебе такой поход насоветовал?

- Нет, я сам надумал.

- В какие ж ты направишься Палестины?

- В пермские.

- В пермские?

- Да, чего удивился?

- Что ты забыл там?

Василий Петрович встал, прошелся по комнате, закрутил свои виски и проговорил про себя: "Это уж мое дело".

- Эй, Вася, дуришь ты, - сказал Челновский.

Овцебык молчал, и мы молчали.

Это было тяжелое молчание. И я и Челновский поняли, что перед нами стоит агитатор - агитатор искренний и бесстрашный. И он понял, что его понимают, и вдруг вскрикнул:

- Что ж мне делать! Сердце мое не терпит этой цивилизации, этой нобилизации, этой стерворизации!.. И он крепко ударил себя кулаком в грудь и тяжело опустился на кресло.

- Да что ж ты поделаешь?

- О, когда б я знал, что с этим можно сделать! О, когда б это знать!.. Я на ощупь иду. Все замолчали.

- Можно курить? - опросил Богословский после продолжительной паузы.

- Кури, пожалуйста.