Пенаты   ::   Галкина Наталья Всеволодовна

— Какой же это совет? Впрочем, могу и совет: идите домой и молитесь.

— Как молиться? Я атеистка. Комсомолка.

— Так спросите у Адельгейды — как, она молитвы знает. Спишите слова. В тетрадку в клеточку.

— О чем же молиться?

— За упокой души.

Лара испугалась. Это он зря. Она все же еще школьница.

— Чьей? — спросила она.

— Своей, например. Или моей. Какая разница.

Лару как ветром сдуло.

Он забрался в развалюху и глядел в крошечное окошечко. Явилась Адельгейда, увидев его в окне, заулыбалась. Он тут же вышел и спросил:

— Что вас так развеселило?

— Просто вы смотрели в окно как... как маленький ребенок... из одной книжки.

— Из какой книжки? — спросил он подозрительно.

— Книжка про каторжных на Сахалине. Каторжных водили гулять, а свободные и поселенцы в эти часы маленьких детей гулять одних не пускали. В те поры среди каторжных был людоед по имени Софрон. Детям говорили: «Не ходите на улицу одни, Софрон съест». Он в окна и глядели, Софрона высматривали.

— Лично я — фаталист, — сказал он. — Если уж Софрон должен съесть, он и съест. Пускай, не пускай, ходи, не ходи — все едино. Xотите зайти?

— Так ведь забор.

— Можно через забор.

— Нет, — сказала она убежденно, — через забор нельзя.

— Вы уверены?

— Абсолютно, — сказала Адельгейда.

Он удостоил взглядом нас с поэтом Б. и спросил Адельгейду:

— А что эти недоделанные классики тут делают?

Мы с поэтом Б.