Пир   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

— Чушь! Шиллер употреблял это слово! О сверхчеловеке говорили многие — Гете, Байрон, Шатобриан, Шлегель! Да что Шлегель, черт возьми, — в статейке Раскольникова весь ваш Ницше! С потрохами! АСтаврогин, Версилов? Это не сверхчеловеки? «…свету провалиться, а мне всегда чай пить!»

— Все великие философы подводят черту, так сказать, общий знаменатель под интуитивно накопленном до них, — заговорил отец Андрей. — Ницше не исключение. Он же не в чистом поле философствовал.

— Ницше не подводил никакого общего знаменателя, никакой там черты! — резко тряхнул головой Саблин. — Он сделал великий прорыв! Он первый в истории человеческой мысли по-настоящему освободил человека, указал путь!

— И что же это за путь? — спросил Мамут.

— «Человек есть то, что должно преодолеть!» Вот этот путь.

— Все мировые религии говорят то же самое.

— Подставляя другую щеку, мы ничего не изменяем в мире.

— А толкая падающего — изменяем? — забарабанил пальцами по столу Мамут.

— Еще как изменяем! — Саблин поискал глазами соусник, взял; загустевший красный соус потек на мясо. — Освобождая мир от слабых, от нежизнеспособных, мы помогаем здоровой молодой поросли!

— Мир не может состоять исключительно из сильных, полнокровных. — Осторожно положив дымящуюся сигару на край гранитной пепельницы, Мамут отрезал кусочек мяса, сунул в рот, захрустел поджаристой корочкой. — Попытки создания так называемого «здорового» государства были, вспомните Спарту. И чем это кончилось? Все те, кто толкал падающих, сами попадали.