Пир   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

— Я уже поняла, maman.

Мать гладила ее голову.

— Мне к лицу? — Настя выпрямилась, выставив вперед юную крепкую грудь.

— Parfait!

Дочь подошла к трехстворчатому зеркалу, островерхо растущему из цветастой мишуры подзеркального столика. Четыре Насти посмотрели друг на друга:

— Ах, как славно…

— Твое навечно. От нас с papa.

— Чудесно… А что papa? Еще спит?

— Сегодня все проснулись рано.

— Я тоже! Ах, как это славно…

Мать взяла стоящий возле подсвечника колокольчик, позвонила. Небыстро послышалось за дверью нарастающее шарканье, и вошла полная большая няня.

— Няня! — Настя подбежала, бросилась на дебелую грудь.

Прохладное тесто няниных рук сомкнулось вокруг Насти.

— Золотце мое, сирибро! — Колыхаясь, дрожа, словно собираясь заплакать, няня быстро-быстро целовала голову девушки большими холодными губами.

— Няня! Мне шестнадцать! Уже шестнадцать!

— Хоссподи, золотце мое, Хоссподи, сирибро мое!

Мать с наслаждением смотрела на них.

— Совсем не так давно ты ее пеленала.

Туша няни сотрясалась, громко дыша.

— Токмо вчерась, Хоссподи! Токмо вчерась, Царица Нябесная!

Настя ожесточенно вывернулась, оттолкнулась от квашни няниного живота.