Пир   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

 — Ой, умираю… стишок я сочинил про моего друга-камчадала Андрея Клёпина… ха-ха-ха… ой… сейчас успокоюсь… прочту…

— Отчего этот хохот? — спросила Саблина.

— Не напоминай, Христа ради, а то… хи-хи-хи… мы поумираем… все! все! все! Стихотворение!

— При мне, пожалуйста, не читай эту гадость. — Саблина взяла бокал, Лев Ильич наполнил его шампанским.

— Ну, радость моя, здесь же все свои.

— Не читай при мне.

— Начало, только начало:

У меня есть друг Андрей

По прозванью Клёпа.

Нет души его добрей, —

Пьет шартрез, как жопа.

— Прекрати! — Саблина стукнула по столу. — Здесь ребенок!

— Кого вы имеете в виду? — лукаво улыбнулась Арина.

Раз приходит он ко мне,

Говорит: — Послушай!

Искупался я в говне

И запачкал душу!



— Нет! Душа твоя чиста! —

Я вскричал, ликуя. —

Как у девочки…

— …пизда и как кончик хуя, — произнесла Арина, исподлобья глядя на Саблина.

— А ты откуда знаешь? — уставился на нее Саблин.

— Мне отец Андрей рассказывал.

— Когда это? — Саблин перевел взгляд на батюшку.

— Все вам, Сергей Аркадьевич, надо знать, — сердито пробормотал Мамут, намазывая мясо хреном.

Все засмеялись. Арина продолжала:

— Мне в вашем стихотворении больше всего конец нравится:

Мораль сей басни такова:

Одна у Клёпы голова.

Другую оторвали

Две девочки в подвале.

— Какая гадость… — выпила Саблина. — Мерзкая гадость и тошная пошлость.