Поле Куликово   ::   Возовиков Владимир

Мужики, перекрестясь, благоговейно осушили по большому серебряному ковшу, поклонились, ушли довольные. Останутся жить - век вспоминать им этот ковш из государских рук.

Димитрий обернулся к воеводам, в запавших глазах - темень, холод, гнев.

- Ну, бояре? - будто за горло схватил словом. - Ну?

- Прости, государь, - Бренк потупился. - Там, в Коломне, я не все сказал об Авдее. Пожалел, думал, и без того наказан. Своих людей он не пускал в ополчение, пока я не вмешался.

- И ты молчал, зная приказ мой?! Ты, Бренк?

- Прости, государь.

- Что ж, коли так, его и судить не надобно. Он тот приказ мой знал и все же нарушил его. Тем он сам себя приговорил.

- Я казню пса, государь, - сказал Вельяминов. - Мы твои подданные, и наши руки - твои руки.

- Нынче же, при факелах, перед войском! По всей рати объявить, за что казнен вор и изменник.



V

Перед закатом отряды Орды увидели большое русское войско на правом берегу Дона и поспешили донести Мамаю. После невиданной вспышки бешенства, обретя речь, он выдавил:

- Дмитрий спешит увидеть свой позор!

- Поможем ему в этом, повелитель, - отозвался Темир-бек.

Земля гудела. Высокая жесткая трава стелилась под копыта конных тысяч, на розовый закат оседала степная пыль, пыль лежала на броне и лицах воинов. Мамай ехал, стискивая зубы. Мамай теперь знал отчетливо: Димитрий опередил его союзников и собирается сам навязать битву Орде. Этой дерзости москвитянам властелин Золотой Орды никогда не простит.