Повести, очерки, публицистика (Том 3)   ::   Бажов Павел

Выплыл какой-то поляк ("лучше моего живут!") и однолошадный чувашин ("я виноват, что он завести не может?"). Много раз упоминается хана, но кончилось тем, что Мыльников согласился.

- Кого хоть везти-то?

- А вон, - указывает нарядчик.

- Поклажи-то много?

- С полпуда не будет, - успокаивает Кирибаев.

- Ну, так завтра на свету приеду. А то ко мне пойдем. Все равно где спать. У меня, поди, лучше будет. Бабы самовар ставили, как пошел.

"Хуже не будет", - думает Кирибаев. Вылезает из-за стола и начинает одеваться.

- Все-таки выгадал, - шутил нарядчик.

- Выгадаешь у вас! Ханой подмочены - не просушить, - огрызается Мыльников.

Итти недалеко, но тяжело барахтаться в длинном тулупе по незнакомым тропинкам, занесенным снегом.

Изба у Мыльникова просторная, но тоже холодная. Есть горенка, дверь в которую на зиму заклеена. В углу - кровать с занавеской. По стенам "победительные" картины, еще от времен японской войны. На столике под зеркалом несколько книжек и желтая стопка газет "Барабинская степь".

"Ловко придумали заголовок. Надо бы прибавить - зимой", - улыбается про себя Кирибаев и берет верхний листок газеты.

Захлебываясь от восторга, газета сообщает о захвате Перми и победах "нашего талантливого молодого генерала Пепеляева".

- Хорошо пишут, - говорит Кирибаев.

- Пишут-то хорошо. Ну, только...

- Что?

- Не выходит толком.

- Как не выходит! Вот Пермь взяли. Вятку возьмут, а там и Москва.

- Скоро сказка сказывается... Далеко до Москвы-то.