Предания нашей улицы   ::   Махфуз Нагиб

В груди у него защемило, когда он заметил в ней дверцу. Дед спросил:

– Что знаешь ты об этой дверце?

У Хумама затряслись поджилки. Потрясенный проницательностью деда, он, заикаясь, ответил:

– Я знаю, что она положила начало нашим несчастьям.

– А что ты думал о своем деде, слушая эту историю? Юноша открыл рот, но дед перебил его:

– Говори только правду!

Резкий тон испугал Хумама, и он постарался говорить как можно искренней:

– Поступок отца показался мне большой ошибкой, а кара, которая его постигла, чрезмерно суровой.

– Ну что ж,– улыбнулся Габалауи,– ты довольно правдиво описал свои чувства. Я ненавижу ложь и обман и изгоняю из своего дома всякого, кто замарает себя ложью.

Глаза Хумама наполнились слезами, а дед проговорил:

– Ты показался мне неиспорченным, чистым юношей. Поэтому я и позвал тебя.

– Спасибо, господин,– глотая слезы, прошептал Хумам.

– Я решил,– спокойно продолжал Габалауи,– тебе единственному из всех дать возможность пожить в Большом доме. Здесь ты женишься и начнешь новую жизнь.

Сердце Хумама, опьяненное радостью, бешено заколотилось. Он ожидал продолжения этой речи, звучавшей для него как сладостная мелодия. Но дед молчал. После некоторого колебания Хумам промолвил:

– Благодарю тебя за твою доброту.

– Ты ее заслужил.