Предания нашей улицы   ::   Махфуз Нагиб

Не решаясь оторвать глаз от узора на ковре и взглянуть на деда, Хумам все же спросил:

– А моя семья?

В тоне Габалауи прозвучал упрек:

– Я ясно выразил свою волю.

– Они тоже заслуживают твоего снисхождения и милости,– умоляюще произнес Хумам.

Тон Габалауи сделался еще более холодным:

– Разве ты не слышал, что я сказал?

И, давая понять, что разговор окончен, дед заключил:

– Иди попрощайся с ними и возвращайся сюда. Хумам поднялся с места, поцеловал руку деда и вышел.

Дядюшка Керим ожидал его за дверью. В полном молчании они тронулись в обратный путь. Выходя из саламлика, Хумам увидел на дорожке сада в полоске света девушку, которая тотчас же скрылась. Однако он успел разглядеть ее грациозную, стройную фигуру и вспомнил слова деда: «Ты будешь жить в этом доме и женишься здесь». Вот на такой девушке! И начнется жизнь, о которой рассказывал отец! Как посмеялась над ним судьба! И каково ему после той, прежней жизни шагать целыми днями, толкая перед собой ручную тележку! Счастливая возможность, что мне открылась, похожа на сон, сон, который снится отцу вот уже двадцать лет. Но как тяжело у меня на сердце!



18.



Хумам вернулся к хижине, где вся семья в нетерпении ожидала его. Мать и братья устремили на вошедшего полные любопытства взгляды, а Адхам, задыхаясь от волнения, спросил:

– Ну что, сынок?

Хумам заметил, что у Кадри перевязан глаз, и подошел к нему узнать, что случилось.

– Твой брат серьезно подрался с этим человеком,– пояснил Адхам, кивая в сторону хижины Идриса.