Улыбка Джоконды   ::   Хаксли Олдос Леонард

Должножебытькакое-тоуважениекмертвым. Неужеливсемвсеравно? Теоретическиемутожебылоболееилименеевсеравно— пустьмертвыехоронятсвоихмертвецов, нотут, умогилы, онвдругпоймалсебянатом, чтоплачет. БеднаяЭмили! Когда— тоонибылисчастливы! Теперьоналежитнаднеглубокойямы. АэтотГреговорчит, чтоемунепридетсяпобыватьнаматчемеждуИтономиХарроу.

МистерХаттоноглянулсяначерныефигуры, которыеподвое, потроетянулиськмашинамикаретам, стоявшимзаворотамикладбища. Рядомсослепительнойпестротойиюльскихцветов, зеленьютравилиствыэтифигурыказалисьчем-тонеестественным, чуждымздесь. Онсудовольствиемподумал, чтовсеэтилюдитожекогда-нибудьумрут.

ВтотвечермистерХаттондопоздназасиделсяусебявкабинетенадчтениембиографииМильтона. ЕговыборпалнаМильтонапотому, чтоэтакнигаперваяподвернуласьемуподруку, толькоивсего. Когдаонкончилчитать, былоужезаполночь. Онвсталскресла, отодвинулзадвижкунастекляннойдвериивышелнанебольшуюкаменнуютеррасу. Ночьстоялатихаяиясная. МистерХаттонпосмотрелназвездыиначерныепровалымеждуними, опустилглазактемнойсадовойлужайкеиобесцвеченнымночьюклумбам, перевелвзглядначерно-серыеподлунойпросторывдали.

Ондумал— напряженно, путаясьвмыслях. Естьнасветезвезды, естьМильтон. Вкакой-томеречеловекможетстатьравнымзвездаминочи. Величие, благородстводуши. Нодействительнолисуществуетразличиемеждублагородствоминизостью? Мильтон, звезды, смертьион… онсам. Душа, тело— возвышенное, низменноевчеловеческойприроде.