Пути-перепутья (Пряслины - 3)   ::   Абрамов Федор Александрович

А с другой стороны - что делать?Кто-то из мужиков, как назло, толкнул в сенцы дверку - наверняка чтобы дым табачный выпустить, - и он в углу за этой дверкой оказался как в капкане: не то что двинуться к выходу - пошевелиться нельзя.

Между тем в бане перестали стучать костями, и по всем признакам было ясно, что мужики вот-вот начнут расходиться: шумно, с потягом зевали, слова из себя выжимали нехотя, подолгу молчали. И вдруг, когда Лукашин уже решил было поднять в сенцах шум и грохот, а затем с беззаботным видом ввалиться в баню надо же было как-то выбираться отсюда! - за дверкой опять разгорелся спор. И какой спор! Как будто специально по его, Лукашина, заказу - о том, что делать завтра. Можно ли взять с утра азимут на берег, к орсовскому складу? (Игнатий Баев так выразился - разведчиком на войне был.)

Четверо - Аркашка Яковлев, Филя-петух, сам Игнатий и тугодумный молчун Вася Иняхин (первый раз открыл рот за весь вечер) - без колебаний высказались за. Чугаретти, как шофер, был не в счет. Петра Житова, наверно, не спрашивали из уважения к его положению.

Оставался еще Михаил Пряслин - его ответа ждали.

Наконец Михаил сказал:

- Я поближе к вечеру подойду.

Тут баня заходила ходуном. Кто яростно наседал на Михаила (дескать, друзей, товарищество подрываешь), кто, наоборот, с такой же горячностью защищал его (у Пряслина нет в кармане белого билета - можно и застучать), кто вдруг ни с того ни с сего начал восхвалять Худякова. За то, что у Худякова завсегда люди с хлебом...