Пути-перепутья (Пряслины - 3)   ::   Абрамов Федор Александрович

Из коровника выбежали скотницы - кто поет-гуляет? Строители перестали топорами махать, тоже вкогтились в нее глазами, ребятишки откуда-то налетели видимо-невидимо...

А ладно, смотрите на здоровье. Не часто Анфиса гуляет. Кто видал ее хоть раз пьяной после войны?

Конюха на месте не оказалось - за травой уехал или лошадей под горой перевязывает, но кто сказал, что ей помощник нужен? Всю войну по целым страдам с кобылы не слезала, так уж заседлать-то двух лошадей как-нибудь сумеет!

Она широко распахнула ворота конюшни, смело прошла к стойлам - лошадь любит, когда с ней уверенно обращаются, - вывела сперва Мальчика, затем Тучу.

Туча - смирная, сознательная кобыла, и она быстро ее оседлала, а Мальчик как черт: крутится, вертится, зубами лязгает - не дает надеть на себя седло.

- Стой, дьявол! Стой, сатана!

Она взмокла, употела и ужарела, пока подпругу под брюхом затянула, а потом конь вдруг взвился на задние ноги - все полетело: и привязь Ефимова полетела чего со старичонки требовать? - и она сама полетела. Прямо в песок перед воротами конюшни, в пыль истолченный конскими копытами.

- Мальчик, Мальчик, куда?

Она вскочила, побежала вслед за конем туда, к старому коровнику, где громом небесным стонала земля.

Только добежала до коровника - Мальчик обратно: тра-та-та-та... Чуть не растоптал. Пролетел, мало сказать, рядом - брызгами залепил лицо.

Сколько заворотов он сделал от конюшни до скотного двора? Может, десять, а может, двадцать.