Пути-перепутья (Пряслины - 3)   ::   Абрамов Федор Александрович

- Надо сено там у вас иу водян посмотреть, а заодно и рыбешки пошуровать. - Покосился на нее мужским взглядом и весело добавил: - Чтобы ты его посильнее любила.

- А я и так мужа своего люблю. Без рыбы! - с вызовом ответила Анфиса и, чего никогда не бывало с ней на людях, потянулась целовать его.

Иван, конечно, осадил ее - нож по сердцу ему всякие нежности на виду у других, - но она выдержала характер, чмокнула в нос, а потом запела: вот когда по-настоящему вино заходило.

- Чем людей-то пугать, сходила бы лучше за лошадями.

- Нет, давай уж сами! - захохотал Подрезов. - Ей сейчас и конюшни не найти.

- Мне не найти? - Анфиса вскочила на ноги, лихо стукнула кулаком по столу - только стаканы звякнули. - Нет, врешь! Найду!

Ее качнуло, она ухватилась за спинку кровати, но у порога выровнялась и на улицу вышла с песней.

3

Когда в прошлом году Анфиса смотрела кино под названием "Кубанские казаки", она плакала. Плакала от счастья, от зависти - есть же на свете такая жизнь, где всего вдоволь!

А еще она плакала из-за песни. Просто залилась слезами, когда тамошняя председательница колхоза запела:

Но я жила, жила одним тобою,

Я всю войну тебя ждала...

Это про нее, про Анфису, была песня. Про ее любовь и тоску. Про то, как она целых три долгих военных года и еще почти год после войны ждала своего казака...

И вот сейчас она шла, пошатываясь, по дороге и выводила свою любимую. Во весь голос.