Пути-перепутья (Пряслины - 3)   ::   Абрамов Федор Александрович

- Села! - с запалом ответила мужу Анфиса. - И тебе это говорю: не умеешь с народом жить, все войной, все войной на людей, за каждую охапку сена калишь...

- Да если их не калить, они колхозное стадо без кормов оставят! И так ни черта не работают.

- А по мне, дак больно еще хорошо работают. За такую плату...

Иван выскочил из-за стола, забегал по избе, а она, Анфиса, и глазом не повела. Бегай!

Как-то она стала Петра Житова совестить (Олена попросила): зачем, мол, ты, Петя, все пьешь? "А затем, чтобы человеком себя чувствовать, - ответил ей Петр Житов. - Я, когда выпью, ужасно смелый делаюсь. Никого не боюсь". И вот, наверно, вино и в самом деле смелости прибавляет. Сейчас она тоже никого не боялась - ни мужа, ни Подрезова.

Правда, Подрезов сегодня вроде и не Подрезов вовсе. У нее крепы в голове и в горле лопнули - чего ни наговорила, как его ни разделала, в другой раз и подумать страшно, что было бы. А сегодня сидит, слушает и чуть ли еще не оправдывается.

- Я тебе только одно скажу, Анфиса, - заговорил Подрезов, когда Иван снова сел за стол. - Не у нас одних трудно. В других краях и областях не лучше живут. Это я тебе точно говорю.

- Больному не большая радость оттого, что его сосед болен, - сказала Анфиса.

И опять ее стало подмывать, опять потянуло на разговор - вот сколько накопилось всего за эти годы!

Но тут Иван напомнил Подрезову, что им пора ехать.

- Куда? - удивилась Анфиса.

- На Сотюгу думаем, - сказал Подрезов.