Рассказы разных лет   ::   Бабель Исаак

Лопаты босых его ступней выскочили и втянулись. Одно только слово - со свистом и стоном - можно было расслышать в его визге.

- Россия, - выл он, протягивая руки, и колотился головой.

Рыжий Лисей сидел на бархатном диване.

- С полдня завелись, - обернулся он ко мне и Селецкому, - все об Рассее бьются, все Рассею жалеют...

- Водки, - твердо сказал из-под стола Коростелев. Он вылез и стал на ноги. Волосы его, взмокшие в кровавой луже, падали на щеку.

- Где водка, Лисей?

- Водка, друг, в Вознесенском, сорок верст, хошь по воде сорок верст, хошь по земле сорок верст... Там ноне храм, самогон обязан быть... Немцы, что хошь делай, не держат...

Коростелев повернулся и вышел на прямых журавлиных ногах.

- Мы калуцкие, - неожиданно закричал Ларсон.

- Не уважает Калугу, - выдохнул Лисей, - хоть ты што... А я в ей был, в Калуге... В ей стройный народ живет, знаменитый...

За стеной прокричали команду, послышался звук якоря, якорь пошел вверх. Брови Лисея поднялись.

- Никак в Вознесенское едем?..

Ларсон захохотал, откинув голову. Я выбежал из каюты. Босой Коростелев стоял на капитанском мостике. Медный отблеск луны лежал на раскроенном его лице. Сходни упали на берег. Матросы, кружась, наматывали канаты.

- Дмитрий Алексеевич, - крикнул вверх Селецкий, - нас-то отпусти, мы-то при чем?..

Машины, взорвавшись, перешли на беспорядочный стук. Колесо рыло воду. У пристани мягко разодралась сгнившая доска. "Иван-да-Марья" ворочал носом.