Родная кровь   ::   Кнорре Федор

Федотов стоял и смотрел, как все трое торопливо, чтоб не замерзнуть, раздевались и потом в штопаных, застиранных майках и трусиках карабкались обратно на теплую лежанку. Мать покрыла их всех одной простыней и клетчатым мягким пледом, а сверху подоткнула замусоленное ватное одеяло и поцеловала всех по очереди.

Он поглядел на свою большую шинель, не по форме, по-домашнему сложенную женщиной, на мятые маленькие штанишки и линялые рубашонки, лежавшие рядом, и какая-то унылая тоска поползла к сердцу, оттого, что он почувствовал себя таким постыдно сытым, тепло одетым, большим и сильным. "Пойду в город и напьюсь", - подумал он и сказал:

- Ну, я двинулся... Вернусь в город, в кино схожу.

- Иди, - сказала женщина и усмехнулась. - Я забыла даже, когда в кино была. Наверное, два года... Что ты удивляешься? Все-таки нездешние мы тут, все как-то... не с кем или...

- Хочешь, пойдем?

- Ну, куда там. Одета уж больно плохо. Тебе, может, со мной неловко будет. Иди-ка один.

- Пошли, что глупости говорить.

Она поправила волосы, разгладила под поясом складки на своей курточке, и они вышли в темноту.

- Не боятся твои одни оставаться? - спросил Федотов, когда они поднимались вверх по косогору.

- Маленькая побаивается ночью.

- Как это вам помогло? В экую даль-то занесло?

- Так... Мы все бежали, бежали, от бомбежки подальше. Вот сюда и занесло. Квартиры не было, нам и предложили пустой домик на перевозе, мы рады были.