Родная кровь   ::   Кнорре Федор

Сначала ничего было, потом муж уехал куда-нибудь устраиваться, а мы тут остались.

- Так он что, бросил вас, что ли?

- Нет, он не бросил... Так. Иногда денег немножко присылает. Ему самому трудно, он где-то в общежитии живет. Писал - устроится хорошо, нас к себе возьмет. А мне теперь все равно, даже не знаю, что хуже.

- Что же, знакомых у вас никого тут нет, в городе?

- Есть... Тут хорошие люди, только они сами сейчас все бедно живут... Нам помогали. Топор нам дали, пилу, еще кое-какие вещи, у нас ведь ничего не было... У одного дедушки, у Дровосекина, в доме мы жили целый месяц, он за нас ругаться ходил в горсовет...

Вдоль улицы в темных домах кое-где светились керосиновые огоньки за занавесками - света в городе не было.

На тесной базарной площади около пристани, против каменных лабазов, у кино стояли, прохаживались и сидели на ступеньках в ожидании "света" люди, пришедшие в кино.

Они тоже присели рядом на ступеньки около посудной лавки со ставнями, закрытыми допотопными железными полосами.

- А тебя почему отпустили с фронта? - спросила женщина.

- Не с фронта, а после госпиталя. Вот тут, в кармане. Полных десять суток. А завтра уже девять останется.

- Нет, ты погляди... никак, она солдата себе достала! Ты что его, с того берега себе на пароме привезла?

Женщина оглянулась на голос, весело кивнула и шутливо взяла Федотова под руку.

- А как же, конечно, на пароме!

- Вот до чего, и то ничего!

Вдруг разом зажегся свет над подъездом кино.