Семь дней творения   ::   Максимов Владимир Емельянович

Встречные улыбчиво кланялись ей, она коротко сияла в ответ, и становилось ясно, чьим светом жили эти отмеченные тоской стены. - И главное, не бойтесь, больные - люди, значит, с ними, при некотором, правда, беспокойстве, но жить можно... Вот мы и дома. - Ключом, наподобие железнодорожного, Валентина Николаевна открыла ему одну из дверей. - Входите смелее...

В большой сводчатой и оттого несколько мрачноватой палате о восьми по четыре с каждой стороны - обрешеченных окнах знакомый уже запах становился почти нестерпимым. Разноголосая сутолока, колготившая в четырех ее метровой толщины стенах лишь укрепляла гнетущее чувство под сердцем: "Занесло тебя, Петя, хоть ноги - в руки и беги!"

Какой-то малолетка с неестественно удлиненным профилем, озарившись блаженной улыбкой, вдруг кинулся им наперерез:

- Смотрите, Вальдмитрь, сам... сам...

И не из праздного любопытства, не по должности она разглядывала те карандашные художе-ства подопечного,- воробей на этот счет Петр Васильевич был стреляный, не в одном госпитале провалялся,- а с неподдельной заинтересованностью и даже как бы с азартом.

- Молодец, Паша! Только вот здесь,- она взяла у него из рук карандаш и несколькими штрихами придала царившему на бумаге хаосу подобие порядка,- я бы сделала так... И еще... Делай, Павлик,- под ее быстрой ладонью паренек заулыбался еще шире,- молодец... - И к гостю. - Пойдемте... Сирота, эпилептик... Привели волчонком... Оттаял... Ну, вот... Теперь спокойнее...