Сердца четырех   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

Идем в кабинет, — с черной сумкой в руке Ребров стал подниматься по широкой, устланной ковром лестнице на второй этаж.

— Ну… — хлопая крокодилом себя по ноге, мальчик нехотя последовал за ним.

Ольга на кухне загремела посудой. Штаубе скрылся в уборной.

Ребров вошел в кабинет, зажег настольную лампу, вынул из сумки шкатулку, положил на стол. Достал пробирку с губами, посмотрел на свет:

— Так.

Сережа рассматривал корешки многочисленных книг:

— Виктор Валентиныч, а что такое термодинамика?

— Термодинамика? — Ребров поставил пробирку в кассету, рядом с другими пробирками. — Честно говоря, точно не знаю… подойди, пожалуйста, сюда.

Ребров открыл шкатулку, Сережа подошел. В шкатулке лежали документы, деньги, пачка писем, ювелирные изделия в коробочках, театральный бинокль, отделанный перламутром.

— Анищенко Николай Николаевич, — Ребров раскрыл паспорт, — Повтори про усы еще раз.

— Усы были, когда переехали с Моховой, потом два раза была борода, а усов не было. И последний раз, последний, то есть, год были только усы.

— Так, — Ребров раскрыл тетрадь, сделал в ней пометки, потом взял ножницы и стал вырезать фотографии из паспорта. — И еще раз о шахматах.

— Ну, — Сережа положил крокодила на край стола и загнул ему хвост, — каждое воскресенье, в Парке Культуры, в шахматном павильоне. Там были Сергей Иваныч, потом Костя, потом такой Толик.

— С суставом?

— Ага.