Шмелиный мед   ::   Торгни Линдгрен

Может быть, это как-то связано с тем вкусом, который появился у него во рту, когда он пытался спасти мальчика, когда, как зверь, боролся за то, чтобы удержать его на этом свете, в тот раз рот у него наполнился кровью, и потом он харкал слизью и сукровицей еще не меньше трех дней.

На этом он оборвал разговор.

— Все связано, — сказал он. — Снимок на стене, вкус на языке, лето пятьдесят девятого мальчик. Все связано.

Ты все-таки попробовала! — добавил он. Вот уж не думал!

Запасы, которые они себе сделали в хозяйственных постройках, комнатах и на чердаках, казались неистощимыми: продукты, сладости, напитки, болеутоляющие.

Ты почти ничего не расходуешь, — сказала она Хадару. — Как и Улоф.

Я, может, еще долго протяну, — ответил он. — И Улоф почти столько же.

Вы не воспринимаете время всерьез, сказала она. — Вы просто позволяете ему идти, да и то вряд ли. Вы не следуете за временем, не подчиняетесь ему.

Хадар жевал белую сильнодействующую таблетку, глотать ему становилось все труднее и труднее.

— То, что происходит на самом деле, — сказал он, — всегда происходит быстро. Когда что-нибудь происходит, не имеет значения, идешь ты, сидишь или лежишь, — ты бессилен. Так было с мальчиком, и так было с Минной. Вот так.

— Я ничего не знаю. О мальчике и Минне.

Да, да, она никогда ничего не знает. Никогда понятия не имеет. По крайней мере, именно это она пытается ему внушить — что ей ничего не известно.

Но вот что, стало быть, произошло, он обязан поставить ее в известность.