Списанные   ::   Быков Дмитрий Львович

 — Получается фашизм без идеологии, так?

Он думал, что Панкратов обозлится на эту формулировку, но он все улыбался.

— А что плохого? Если б не идеология, что бы такого в фашизме? Объединил нацию, работу дал всем. Промышленный рост был вы знаете какой? Если бы они не были антисемиты, это была бы великая страна. Но поскольку во главе стоял маньяк, то все и кончилось. А если бы адекватный менеджер, то и сейчас бы все стояло…

— Вы провоцируете меня, что ли? — спросил Свиридов. — Я со всем согласен, так и напишите. Хотят отнять нефть, посягают на суверенитет.

— Да ладно, — снова улыбнулся Панкратов. Он был совсем мальчишка, двадцать два года, не больше, чего мы боялись, Господи. — Я не по врагам. Я по любви и дружбе. Помните акцию с рукопожатиями? Конкурс, кто больше рук пожмет? Это я. Студенческие семьи — тоже я, когда гондоны надували.

— А вы надували?

— Да ладно, все знают. Это громкая акция была. Дуть, пока они не лопнут, чтобы люди размножались. Кто больше всего гондонов испортит, тому девушка из «Своих». Потом кинули, конечно.

У Свиридова закружилась голова.

— Хорошо, — сказал он. — Я-то чем могу быть полезен?

— Это деловой разговор, — кивнул Панкратов. — Это вы уже правильно. Давайте так: вы пишете для «Родненьких», я справки наводил. Дело хорошее. На базе «Родненьких» я вам берусь за три месяца сделать движение. Будут «Родненькие», даже лучше, чем «Свои». Все связи у меня, телефоны, вся сеть. Я восемьсот человек за час могу на улицу вывести легко.

— Зачем?

— Ну как зачем? Делаем общественное движение.